ВИКТОРИЯ КИМ

«Что в голову залетело, то и сказала»

Зачем россияне придумывают фейки о коронавирусе — и как за них извиняются

Этот текст подготовлен независимым изданием «Холод». Подпишитесь на него в соцсетях: Telegram, Facebook, Instagram.

За время пандемии российские суды оштрафовали несколько десятков человек, которые рассылали в соцсетях фейки о коронавирусе. Авторов легенд об антисептиках, которые якобы распыляют с вертолетов, о том, что в города стягивают войска, и об умирающих людях, информацию о которых якобы скрывают власти, полицейские ищут вместе с сотрудниками ФСБ. Более того, 1 апреля президент подписал закон, который предусматривает уголовное наказание за фейки. Следственный комитет возбудил по новой статье уже три дела. Как россиянам приходит в голову запускать в сеть фейки про коронавирус и зачем они это делают, выясняла Мария Карпенко.

Золовка и секретная пресс-конференция

В начале марта жители Нижнекамска начали массово пересылать друг другу в WhatsApp голосовое сообщение: на записи женщина рассказывала, что город вскоре закроют на карантин. «Короче, девочки, — говорит она. — Сейчас разговаривала со свекровью. У меня же сестра мужа в реабилитации работает. В общем, сестра мужа говорит, что наш город на днях закроют на две недели на карантин. У них проводили пресс-конференцию. Просили закупиться продуктами на две недели, но чтобы ажиотажа не было. Выходить на улицу будет вообще запрещено, если поймают, наложат штраф. Буквально на днях станут закрывать город, все закроют: все магазины, сады, школы. Ничего работать не будет». (Это сообщение было записано 16 марта, когда соблюдать режим самоизоляции ни федеральные, ни региональные власти еще не требовали. Однако теперь в Татарстане один из самых жестких режимов изоляции, а за его нарушение уже оштрафованы сотни человек. — прим. ред.).

Спустя несколько дней полиция Татарстана отчиталась о том, что нашла женщину, чей голос звучал на аудиозаписи. Мировой суд оштрафовал 28-летнюю Оксану Гарипову, работающую парикмахером, на 30 тысяч рублей за злоупотребление свободой массовой информации (ч. 9 ст. 13.15 КоАП; такое наказание за распространение фейков Госдума внесла в законодательство еще в 2019 году). Искать женщину полицейским, впрочем, долго не пришлось: она сама обратилась на региональный телеканал, чтобы извиниться за распространение фейка. «На самом деле, мне никто ничего не передавал — я просто ради забавы, так скажем, пошутила», — объяснила она телезрителям.

Оксана Гарипова рассказала «Холоду», что записала голосовое сообщение для подруг и отправила в чат на восемь человек. Эта идея пришла ей в голову после того, как она сама получила в WhatsApp аналогичное сообщение с тревожной информацией, — только записано оно было мужским голосом. «В том сообщении [было] практически то же самое, [что сказала и я]: что будет закрываться [город], и так далее. И я решила ради интереса, ради шутки подружек развлечь. Тем более, еще по телевизору постоянно все это говорят, все эти новости про коронавирус, вот это всякое», — объясняет Оксана.

На вопрос, почему на нее повлияло сообщение незнакомого мужчины, она отвечает: «Я просто прослушала — и можно сказать, практически то же самое мне в голову и залетело. Как говорится, что залетело, то и сказала».

Сестра мужа Оксаны действительно работает в реабилитационном центре. Очень скоро голосовое сообщение дошло и до нее самой — и она в возмущении начала звонить родственнице. Позвонила и свекровь — «ругала», рассказывает Оксана: «Я вину чувствовала, до сих пор ощущаю эту вину. С моей стороны это было нехорошо и некрасиво, поступок ни к чему не годный».

Женщина признает, что старалась сделать так, чтобы ее сообщение звучало правдоподобно: «Да, я старалась сделать, чтобы [подруги] поверили. Я старалась импровизировать, у меня, по всей видимости, очень хорошо получилось. Но импровизация вышла из-под контроля, сами понимаете». В то же время она настаивает, что записала голосовое сообщение ради шутки: «Я так и думала, что [подруги] в шутку все воспримут. Они мне и не поверили». Оксана говорит, что участницы чата сразу вместе «посмеялись», но не может ответить на вопрос о том, почему в таком случае кто-то из подруг переслал аудиозапись дальше: «Может быть, тоже в виде шутки решили дальше отправить. Сами они не говорят, кто из них [переслал сообщение], — опровергают».

Сама Оксана утверждает, что информации, пересылаемой по соцсетям и мессенджерам, не верит. В том числе, по ее словам, не поверила она и тому аудио с незнакомым мужским голосом, которое подтолкнуло ее к творчеству: «Сейчас полно в соцсетях ходит фейковых сообщений, но я ни в одно из них не верю, поэтому я полагала, что и в это не поверят. А у людей пошла паника, не ожидаемо вообще никак». Оксана рассказывает, что умеет отличать достоверные источники от сомнительных: «Я любительница в интернете полазить. Много могут чего понаписать, но я уже знаю, где правда, а где нет. Я смотрю, во-первых, есть ли ошибки, орфография. Во-вторых, каким сайтом опубликовано сообщение. Информацию беру — только то, что в «Яндексе» в СМИ пишут, а так больше нигде не верю. У канала «Вестей»  есть свой сайт, как-то больше я на них полагаюсь. У «Первого канала тоже есть свой. Я знаю, что они уж проверенные».

В том, что российские власти дают гражданам всю информацию о пандемии, Оксана сомневается. Но считает, что недостаток данных идет людям на пользу: «По-любому, говорят не все, чтобы не развивать панику. Потому что люди очень панически активны, верят во всякое. Если уж в мое сообщение поверили… Если бы власти все сообщали, то вообще в стране дурдом был бы. И так дурдом, а было бы еще хуже».

Госпитализированный в капсуле 

29-летняя жительница Липецка Елизавета Кузьмина (имя героини изменено по ее просьбе), работающая консультантом в салоне мобильной связи, была на работе, когда ей позвонил встревоженный муж. Он сказал, что к ним домой — в 20-метровую комнату в бывшем общежитии, где семья живет с двумя дочками, — пришли сотрудники полиции. Проблем с законом у Елизаветы никогда не было, но полицейские, как выяснилось, пришли именно к ней. Так она узнала, что ее обвиняют в распространении фейковой информации о коронавирусе.

Суд к Елизавете Кузьминой отнесся снисходительно: назначил ей 15 тысяч штрафа — вдвое меньше минимальной суммы, которую предусматривает закон. Она говорит, что штраф, тем не менее, сильно ударит по семейному бюджету: за комнату они с супругом платят ипотеку. «Я не хотела никого напугать, — говорит Елизавета. — Думаю, это [наказание] не очень справедливо».

В начале марта в рабочем чате в WhatsApp Елизавета увидела три сообщения от коллеги. «В общем, девчонки, информация от военных. Скоро закроют город, никого не будут пропускать ни туда, ни обратно. Запаситесь продуктами и лекарствами. Сейчас в администрации решают вопрос о закрытии города», — говорилось в них; тревожные новости сопровождались рассказом о том, что какого-то «чувака» увезли «в капсуле» с диагнозом «коронавирус», а подъезд, где он жил, закрыли, «никого не впускают и не выпускают, проверяют тех, кто остался».

Всего минута потребовалась Елизавете, чтобы переслать все три сообщения в родительский чат детского сада, куда ходит ее дочка. Она говорит, что ни волнения, ни страха, прочитав эти сообщения, не испытала, потому что информации не поверила: «В принципе такого быть не может. Если бы что-то такое и было, то власти бы об этом сообщили. У многих маленькие дети, родственники в других городах — если бы планировалось город закрыть, власти бы предупредили». Но на вопрос о том, почему она решила распространить сообщения, которые посчитала ложными, Елизавета ответить не может. «Мне переслали, я переслала, вот и все. Не знаю, не знаю. Не знаю! Не могу сказать, чем руководствовалась в тот момент», — повторяет она.

По словам Елизаветы, ни коллеги в чате салона мобильной связи, ни родители в чате детского сада не поверили присланным сообщениям. Тем не менее, кто-то отправил информацию дальше — но никто в этом не признается. Елизавета объясняет это так: «Наверное, потому что подсознательно думают: вдруг это правда! Вдруг все-таки… Я и сама маленькой частью сознания, наверное, допустила, что это может быть правдой». Она говорит, что отправила сообщения в родительский чат в том числе для того, чтобы «помочь, предупредить, показать, что ситуация серьезная, чтобы с маленькими детьми не особо ходили по улицам».

При этом властям Елизавета верит, а новости о коронавирусе читает в инстаграме губернатора: «Думаю, информацию про эпидемию они не скрывают. Ну если и скрывают, то только чтобы не пугать народ еще больше». В суде она свою вину признала и раскаялась. Но от того, что переписка в WhatsApp довела ее до суда, до сих пор в шоке: «Ладно, если бы человек сам это из головы придумал — тогда да. А я просто переслала — да и к тому же, не куда-то в «Одноклассники» для всех, а группе своих близких знакомых».

«Я че теперь, звезда ютуба, что ли?»

С середины марта уже несколько десятков человек по всей России узнали, что их комментарии во «Вконтакте» и голосовые сообщения в WhatsApp попали в поле зрения правоохранительных органов. Протоколами об административном правонарушении полицейские не ограничиваются: они записывают на видео извинения авторов фейков, а затем вывешивают ролики на своих сайтах и в соцсетях. «Я написал комментарий в группе «Гулаг» о том, что до начала ведения официальной статистики в Казани уже было восемь зараженных», — приспустив медицинскую маску, говорит на одном из таких видео 20-летний Кирилл Хаминов, студент машиностроительного колледжа из Бугульмы. «Откуда у вас такая информация?» — уточняет голос за кадром, очевидно, принадлежащий сотруднице полиции. «Придумал», — отвечает студент, потупившись. «Для чего?» — продолжает голос. Кирилл молчит. Суд назначил студенту 30 тысяч рублей штрафа, сочтя, что своим комментарием он «создал угрозу массового нарушения общественного порядка и общественной безопасности» (от комментариев Кирилл Хаминов отказался).

На сайтах региональных управлений МВД — целый парад извинений. «Данный видеоролик я снял в целях забавы», — признается на камеру 28-летний рабочий завода из Уссурийска, который отправил коллегам видео с рассказом о том, что на его предприятии все подхватили вирус. «Не совершайте таких действий, как сделала я», — призывает россиян 20-летняя студентка медицинского вуза из Иркутской области, которая отправила одногруппницам голосовое сообщение о том, что в регионе десятки заразившихся. «Когда я от одних знакомых услышал, что в Пензе у нас уже 60 человек с подтвержденным диагнозом и еще там почти тысяча под подозрением… я решил спросить у пользователей «Вконтакте», что они знают по этому поводу, — объясняет, повернувшись спиной к камере, 27-летний SMM-щик из Пензы. — Я понял, что напрасно задал этот вопрос, и очень сожалею, что в принципе его задал. Никому не советую лишний раз заводить эту тему». «Прошу извинения у граждан, которые поверили в мою недостоверную информацию, — раскаивается и 33-летняя жительница Новокузнецка, которая на своей странице пересказала историю о смерти молодого человека с коронавирусом, услышанную от работающей в больнице родственницы. — Извините меня еще раз».

Извинения в отделе полиции на камеру принесла и жительница города Салават в Башкирии Ирина Ямалетдинова (имя изменено по просьбе героини). 27 марта она написала в сообществе во «Вконтакте» пост о том, что несколько человек в ее городе заразились коронавирусом и лежат в больнице. «Простите меня, пожалуйста, вину свою признаю, раскаиваюсь, простите меня, пожалуйста. Не делайте моих ошибок, не повторяйте», — говорит Ирина на видеозаписи.

Однако тот факт, что видео с извинениями было выложено в сеть, стал для Ирины неожиданностью, утверждает она. «Они когда меня опрашивали — мусора — они сказали, что видос этот никуда не уйдет, — возмущается она. — Я только из-за этого разрешила, я бы так не разрешила, чтобы меня снимали. Я вообще в шоке. Я че теперь, звезда ютуба, что ли?». Она вспоминает, что полицейские попросили ее записать опровержение «для отчета» и даже объяснили, что именно нужно сказать и как извиниться: «А тут нихера себе, вот это поворот — во всех группах выставили».

Публикацию, на которую обратили внимание полицейские, Ирина выложила в группе «SLV Life» — главном сообществе города. «Я услышала просто, [что] люди на улице [о больных коронавирусом] разговаривали. Я услышала — думаю, надо выставить. Ехала из больницы, просто выложила, и все. Да просто так, делать ***** [нечего] было», — объясняет свое решение она. Первый раз в жизни Ирина решила выложить пост в группе на 40 тысяч человек. Вспомнить, что именно ее заставило достать телефон и поделиться информацией, она не может: «Я ниче ваще не думала. Я не знаю, что меня сподвигло. Нет ответа на этот вопрос — почему. Ну, написала да написала».

Ирина рассказывает, что обычно информацию об эпидемии черпает «из телека». При этом она уверена, что власти сообщают россиянам не всю правду: «Может, паники не хотят». Однако у самой Ирины опасений, что она вызовет панику свои постом, не было: «Да че-то нет, я вообще об этом не думала. Я такой человек — раз, сделала, а потом подумала».

Выплатить штраф — 15 тысяч рублей — Ирине будет сложно: она работает продавщицей, зарплата — восемь-девять тысяч рублей в месяц. «У меня в связи с этими событиями вообще в голове каша. Пятнадцать косарей мне где взять? Я же мать-одиночка. У меня еще аутоиммунное заболевание», — говорит она. На вопрос о том, верит ли она до сих пор информации о заразившихся вирусом, услышанной на улице, Ирина отвечает осторожно. «Не знаю! Скорей всего, нет! Так че-нибудь щас скажешь, а потом опа…» — с опаской говорит она. Но потом добавляет: «Ну, просто эти же люди, от которых я это услышала, — они же тоже откуда-то взяли эту информацию».

«Я хотел добиться правды обманом»

В середине марта 25-летний слесарь Иван Меркушев после смены на заводе, как обычно, ждал автобус. От скуки он прислушался к разговору двух незнакомых женщин, которые стояли на остановке рядом с ним. Они говорили о том, что в одной из пермских больниц на днях умерла женщина, зараженная коронавирусом. «В очередной раз все замалчивают», — подумал Иван.

Информации, которая исходит от российских властей, Иван — рабочий пермского машиностроительного завода со средним образованием — перестал доверять шесть лет назад, после присоединения Крыма. «Раньше я был патриотом. Но интернет кишит роликами, где президент РФ сначала говорит: «Их [российских военных в Крыму] там нету». А потом вдруг — они там были. Они же по телевизору противоречат сами себе каждый день. Всегда скрывали важную информацию от народа», — сказал Меркушев «Холоду».

В ситуации, когда власти не говорят правду, сообщать ее должны журналисты, продолжает рабочий: «Но так как они все продажные или заведомо кормятся у государства, я больше доверяю сплетням из народа. Простым незнакомым людям на остановке».

Спустя несколько дней после того, как он услышал разговор на остановке, Иван листал ленту во «Вконтакте» — и наткнулся на публикацию пермского новостного агентства о о количестве зараженных коронавирусом в регионе. В комментариях он увидел реплику незнакомой девушки о том, что заболевших на самом деле больше. В этот момент Иван и вспомнил о беседе на остановке — и решил поделиться знанием с другими. «Четыре-пять дней назад умерла женщина от коронавируса в первой медсанчасти. Информацию об этом не выдали», — ответил на комментарий он. Администраторов, которые поинтересовались, кто является источником этой информации, Иван заверил: «Человек надежный». И посоветовал: «Вам, ребята, надо искать анонимный источник среди персонала больницы. Вы же СМИ! Флаг вам в руки! Захотите — найдете».

Сейчас Иван признает, что «слукавил» и «совершил глупость». «Я хотел добиться правды обманом. Хотел дать повод журналистам попробовать разобраться. Это же естественное человеческое желание — добиться истины», — объясняет он.

Суд назначил Меркушеву штраф в 30 тысяч рублей. Это вся его месячная зарплата. Чтобы выплатить эту сумму, рабочему пришлось взять кредит. «Неприятно, но не критично, — вздыхает он. — В целом, я и сейчас верю в версию женщин на остановке. Официальная информация для меня либо неполная, либо сплошная ложь».

Эффект жвачки с героином

Повальное распространение фейков — ситуация, типичная для любых чрезвычайных ситуаций, говорит психолог Ольга Макарова, больше десяти лет проработавшая руководителем отдела экстренного реагирования Центра экстренной психологической помощи МЧС. В напряженной ситуации, когда каждую минуту происходят жизненно важные изменения, люди ощущают дефицит информации и начинают активно ее искать, — а из-за сильной эмоциональной вовлеченности в происходящее становятся восприимчивы к любым данным, в том числе недостоверным. «Это характерно для ситуации стресса: когда мы испытываем тревогу и страх, у нас снижаются когнитивные способности, мы воспринимаем информацию менее критично, возникает так называемое “туннельное видение”», — говорит Макарова.

Мотивация у создателей фейков бывает разной, объясняет она. «Передавая другому информацию, особенно эмоционально значимую для большинства, человек может самоутверждаться, поднимать свою значимость и в собственных глазах, и в глазах окружающих. Для некоторых владение информацией, осведомленность и способность ее сообщить может быть удовлетворением потребности во власти, — говорит психолог. — Мотив других может вполне благородным: чувство солидарности и заботы об окружающих. Такой человек чаще всего испытывает тревогу, и передавая слух дальше, чувствует эмоциональную разрядку: передал слух — значит, разделил тревогу с другими». А кому-то распространение такой информации просто приносит удовольствие, добавляет психолог: «Наблюдать за реакцией людей, которым ты сообщил что-то шокирующее, может быть приятно. Способность менять эмоциональное состояние людей тоже позволяет почувствовать власть».

Как вспоминает антрополог, старший научный сотрудник РАНХиГС Александра Архипова, в 2016 году начальник управления образования Краснознаменска Виктор Грищенко разослал директорам школ письмо на официальном бланке, предупредив их о том, что злоумышленники раздают детям у школ красивую жвачку с наркотиками. Чиновник фактически переписал старую легенду, которая рассылалась в родительских чатах, однако в письме сослался на письмо ГУ МВД. «“Эффектом Грищенко” я называю ситуацию, когда человек верит в информацию, которую получает, вовлечен в панику, знает, что есть враг, с которым надо бороться и спасать людей вокруг. Чтобы убедить окружающих, что опасность реальна, он жертвует правдой — создает источник более надежный, чем «женщина в чате», — объясняет Архипова. — Такой человек усиливает авторитетность источника, потому что руководствуется презумпцией опасности». Именно так, по ее словам, поступил рабочий Иван: «Он верит, что власти информацию скрывают (как и Грищенко верил, что опасность наркотических жвачек реальна), и, чтобы убедить всех в том же самом, усиливает свой аргумент ссылкой на “надежного человека”».

Чем меньше люди верят официальной информации от властей, тем больше они склонны делиться друг с другом непроверенной информацией, соглашаются все эксперты. «В ситуации, когда снижается доверие социальным институтам, возникает вера “таким, как я”: “Я не верю медицине как институту, но верю знакомой медсестре”», — объясняет Александра Архипова.

Фейк распространяется всегда из-за наличия «презумпции опасности», подчеркивает она. «Есть такое понятие, как “цензура коллектива”: сообщество определяет, какую информацию распространять, а какую нет. Фейк станет распространяться по цепочке, только если конкретная информация будет соответствовать ожиданиям сообщества о том, что важно и опасно в данный момент. Движущая сила этой цепочки — ожидание опасности», — объясняет она.

Именно поэтому, считает Архипова, мотивы своих действий не могут объяснить ни Елизавета из Липецка, ни Ирина из Салавата: «Презумпция опасности подействовала прямо на них. Они чувствуют необходимость передавать информацию. Людям в ситуации опасности важно упрочить социальные связи, особенно когда они распадаются, и для этого мы делимся информацией, которую считаем важной». Передавая такую информацию, человек, с одной стороны, проявляет заботу об окружающих, а с другой — это может повысить его социальный статус, говорит антрополог.

«Уголовное наказание за фейки — это тоже порождение паники, как и сами фейки»

Закон о фейковых новостях, принятый Госдумой весной прошлого года, до сих пор применялся мало, и причина тому — внутренне противоречивые, допускающие неограниченно широкое толкование формулировки, отмечает адвокат, правовой аналитик международной правозащитной группы «Агора» Станислав Селезнев. Но в марте этого года число таких судебных процессов резко возросло, а в апреле дела «посыпались, как из рога изобилия», говорит он, — «при этом практически все оштрафованные моментально начали признавать вину, даже не пытаясь защищаться».

Как показывает практика, у правоохранителей возникают сложности с тем, чтобы доказать, что распространитель фейковой новости заранее знал, что информация недостоверна, отмечает Станислав Селезнев. Вероятно, именно поэтому наказывают обычно только одного человека из цепочки распространения фейка, а не всех. В свою очередь, Александра Архипова подчеркивает, что «сложно отличить вклад в создание фейковых новостей тех, кто придумал текст, от тех, кто передавал их дальше и во время передачи насыщал новыми смыслами». «Поэтому настоящий автор таких фейковых новостей, передающихся по цепочке — коллектив», — отмечает она.

В начале апреля российские власти ужесточили наказание за фейки — теперь за их распространение может грозить уголовная ответственность. Панике подвержены не только обычные люди, но и законодатели, считает адвокат Борис Пейгин: «В условиях пандемии, страха и неизвестности законодательство начинает бурно развиваться — наказание за фейки ужесточается, и этот процесс выглядит непродуманным. Уголовное наказание за фейки — это тоже порождение паники, как и сами фейки».

Важно, что под новые статьи УК подпадают не только заведомо ложные сообщения о произошедших событиях, но и личная оценка действий властей, не совпадающая с официальной, указывает Селезнев. «Как будет доказываться заведомость и ложность? Очень просто — если ваша информация противоречит пресс-релизу органов власти, значит, она недостоверная. А раз она недостоверная, то, очевидно, — заведомо ложная, поскольку вы либо не проверили ее достоверность, обратившись к властям, либо, что еще хуже, получили официальную информацию, но распространили сведения, ей противоречащие», — рассуждает аналитик «Агоры» Дамир Гайнутдинов.

Новые нормы Уголовного кодекса о фейках не перестанут применяться и после окончания эпидемии, обращает внимание Станислав Селезнев. «Их жесткость и «открытый» характер будут и далее оказывать явный охлаждающий эффект на всю общественную дискуссию по любому общественно-значимому вопросу», — считает он.

Maria Karpenko

Special correspondent for Russian independent media Holod. Based in Saint Petersburg.

The Big Idea

Shifting Borders

Borders are liminal, notional spaces made more unstable by unparalleled migration, geopolitical ambition and the use of technology to transcend and, conversely, reinforce borders. Perhaps the most urgent contemporary question is how we now imagine and conceptualize boundaries. And, as a result, how we think about community. In this special issue are stories of postcolonial maps, of dissidents tracked in places of refuge, of migrants whose bodies become the borderline, and of frontier management outsourced by rich countries to much poorer ones.
Read more