Нет. За это можно получить 15 суток ареста, как получил тюменский блогер, написавший пост с таким заголовком в Живом Журнале. В прошлом году помимо него еще 37 человек оказались в тюрьме за свои высказывания в интернете. Самый строгий приговор — пять лет заключения за твит про “детей силовиков” получил Владислав Синица.
На этой недели обсуждали обыски у авторов одного из крупнейших телеграм-каналов о чиновниках и бизнесменах “Футляр от виолончели”. Сотрудники ФСБ якобы изъяли у них сим-карту, на которую канал зарегистрирован. Сами предполагаемые авторы отрицают свою причастность к каналу. Но представить такой сценарий давления на авторов скандальных постов стало очень легко.
В аналогичной ситуации в апреле прошлого года был Александр Горбунов, писавший под ником “Сталингулаг”. К его родителями пришли с обысками, после чего он деанонимизировал себя.
Интернет перестал быть свободным и безопасным местом, утверждают правозащитная группа “Агора” и общественная организация Роскомсвобода, выпустившие на этой неделе доклад “Свобода интернета 2019: план «Крепость»”. И точечные атаки против конкретных пользователей — это капля в море интернет-цензуры.
По китайскому пути
“Россия хочет повторить китайский опыт”, — объяснил мне один из соавторов доклада Саркис Дарбинян, адвокат, глава юридической практики Роскомсвободы.
“Все идет к тому, чтобы чуть ли не с рождения давать человеку учетку, которая будет единой для входа в электронную почту, социальные сети, на сайт госуслуг”.
Ситуация двоякая: с одной стороны государство всячески подталкивает граждан пользоваться интернетом. В России уже 80% взрослого населения имеют доступ к интернету.
| Вводятся различные сервисы типа “Правосудие онлайн”, “Трудовые отношения онлайн”, “Поступление в вуз в цифровом виде”, можно даже написать письмо в тюрьму через сервис “ФСИН-письмо”. Владимир Путин объявил о создании проекта “Доступный интернет”. Но интернет в понимании государства — это функция, а не платформа для реализации своих прав (как минимум, на свободу слова). Россию прельщает китайская модель: когда человек лишен выбора и может пользоваться только определенными национальными сервисами. Это упрощает контроль за ним. Власти после ряда колебаний несколько лет назад определились с основным вектором политики в отношении российского сегмента интернета — контроль, цензура и изоляция, убеждены авторы доклада о регулировании интернета. За прошлый год они зафиксировали 438 981 случай вмешательства в свободу интернета, из них 200 случаев уголовного преследования за высказывания онлайн, почти 4 тысячи случаев административного давления, 270 тысяч случаев внесения Роскомнадзором сайтов в реестр запрещенных ресурсов, 12 случаев давление на IT-бизнес и программистов. |
| В обход Пока сохранять анонимность в сети и обходить блокировки удается с помощью использования технологий, до которых пока не добрались чиновники и различные ведомства: VPN, анонимный браузер Tor… Россия — вторая страна по количеству ежедневных пользователей Tor (353 тысячи), на первом месте — США, а за Россией следует Иран. Саркис вернул меня на землю с моими оптимистическими рассуждениями из серии “не смогли заблокировать Telegram — и остальное не смогут”. “Я бы не стал говорить, что у государства ничего не получится. В рамках “суверенного интернета” DPI (Deep packet inspection) все равно поставят, блокировки станут качественнее и жестче. Будут блокировать по протоколам и портам тот трафик, который они не понимают. Это не создаст абсолютную стену, но просачиваться через нее будет значительно сложнее”. |
| Эксперты предсказывают и увеличение количества шатдаунов — полных отключений от сети определенной территории. Правда, раньше для этого нужно было обращаться к провайдерам и мобильным операторам. “С суверенным интернетом это станет делать проще, не надо будет ходить к операторам”, — говорит Дарбинян. — Достаточно будет объявить чрезвычайную ситуацию — и фигачить. Например, можно будет глушить YouTube в определенном регионе — или для определенной аудитории потребителей интернета”. В прошлом году в России зафиксировано восемь полных отключений сети в отдельно взятых регионах России (во время различных протестов, например, в Ингушетии). Это мировая тенденция: в 2019 году в 21 стране зафиксировано 122 шатдауна. |
| Как не сесть Можно смотреть за тем, как закрывается российский интернет, оставаясь на свободе, если понимать правила игры и аккуратно высказываться в сети. “Вывод неутешительный: надо заниматься самоцензурой”, — констатирует Дарбинян. Роскомсвобода опубликовала руководство, которое так и называется: “Как не сесть за посты?”. Единого алгоритма проверки текстов нет, как нет и черного списка слов, которые нельзя употреблять в отношении представителей власти или определенных социальных групп (вот житель Волгоградской области уже второй раз оштрафован за обзывание первого лица государства — на этот раз “гадюкой” и “мразью”). Двадцатишестилетняя Юля Цветкова из Комсомольска-на-Амуре не могла предположить, что может сесть за рисунки, опубликованные в социальной сети. Девушка выставляла во Вконтакте рисунки вагин и другие секс-позитивные картинки. Теперь ее обвиняют в “производстве порнографии”. Ей грозит до шести лет тюрьмы. Недавно против нее завели еще одно дело, уже третье, — о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений. |
| И все становится на свои места, когда читаешь последние новости: инициатор дела против Цветковой стал лучшим полицейским города. Его работа заключалась именно в мониторинге социальных сетей. |
| Нам не дано предугадать, как наше слово будет истрактовано правоохранительными органами и ФСБ. Приходится думать дважды и следить за собой. Чего придется и вам пожелать. На связи! (в суверенном интернете) Катя [email protected] |
