«Ящик всевластия»: на что было похоже российское телевидение в эпоху перестройки и гласности

Первый выпуск подкаста: Очевидцы расскажут, как создавались первые независимые телепрограммы Советского Союза, как освещались первые в истории выборы президента России и что делали тележурналисты в дни августовского путча.

Подкаст о телевидении — уловили иронию? Вы увидите российское телевидение, но с закрытыми глазами. Во-первых, потому что, услышав, как скучное советское телевидение превращалось в яркое и современное явление эпохи, вы сами сможете представить, как это могло выглядеть. А во-вторых, может, что-то из того, что мы вам расскажем, особенно про российское телевидение сегодня, лучше бы и не видеть.

Вас ждет путешествие в историю телевещания от первого ночного эфира до роликов в TikTok, от Горбачева до Путина, от советской цензуры до российской пропаганды. Это субъективная история ТВ, автор и ведущий Константин Эггерт вспомнит звезд экрана, политические события и тот мир, в котором жила Россия последние три десятилетия.

«Ящик всевластия» — это шесть выпусков об истории российского телевидения, и о том, как оно стало таким, каким мы смотрим его сегодня.

Первый выпуск подкаста уже можно послушать на любой удобной вам платформе, в том числе в Apple, Яндекс, Google и Spotify

Это первый выпуск нашего подкаста «Ящик всевластия». Чтобы не пропустить следующие выпуски, подписывайтесь на нашу рассылку и Телеграм-канал.

Константин Эггерт

Константин Эггерт родился в Москве. Переводчик арабского языка и историк по профессии, журналист по призванию. Работал в "Известиях", на радио КоммерсантЪ FM, Би-би-си и телеканале "Дождь". Сегодня пишет колонки и ведёт программу #vТРЕНde на Deutsche Welle. Кавалер ордена Британской империи. Муж одной жены, владелец двух котов и отец троих детей.

@kvoneggert

The Big Idea

Shifting Borders

Borders are liminal, notional spaces made more unstable by unparalleled migration, geopolitical ambition and the use of technology to transcend and, conversely, reinforce borders. Perhaps the most urgent contemporary question is how we now imagine and conceptualize boundaries. And, as a result, how we think about community. In this special issue are stories of postcolonial maps, of dissidents tracked in places of refuge, of migrants whose bodies become the borderline, and of frontier management outsourced by rich countries to much poorer ones.
Read more